что так оно и было. Вот только… разве во время лихорадки выступают так сильно вены на лице и шее?.. Нет, здесь было что-то другое. Что-то куда более сложное, чем просто лихорадка.

— Где Унир?! — донесся до ушей Аума встревоженный голос Йой, вырвавший из раздумий. Девушка сидела рядом с младшим божеством и взволнованно смотрела ему в лицо. Похоже, она воззвала к нему не в первый раз, однако все прошлые прошли мимо ушей. И, конечно же, первым делом Йой захотела узнать ответ на самый сложный вопрос. Аум заколебался. Заметив сомнение на его лице, девушка сделалась еще более взволнованной — похоже, в ее голове тут же начали роиться всякого рода страшные мысли. Впрочем… не то чтобы они были далеки от истины… — Отвечай мне! Где Унир?! — от волнения заголосила она и схватила Аума за рукав халата.

— Не кричи ты так, — с легким раздражением окликнул ее старик в черном монашеском халате, усевшийся неподалеку. Он растирал руками потянутую ногу. — Придет он скоро… или то, что от него осталось…

— То, что от него осталось?! — на этот раз к удивлению и страху Йой подмешалось раздражение, и недовольный взгляд тут же устремился на Аума. — Что ты с ним сделал?! — в голосе девушки послышалась явная претензия, и младшее божество это сильно возмутило.

— Я?! Да я, знаешь ли, помочь ему пытался?!

Старик раздраженно вздохнул, поморщился и потер висок с таким видом, словно их крики вызывали у него лишь головную боль да волны неудовольствия. Йой, вновь обратив на него внимание, задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке… точнее один из:

— Кто это?!

Энки вдруг изошел на громкий и свистящий кашель, и девушка тут же поднялась и быстрым шагом направилась на кухню за каким-то травяным настроем или чем-то таким — сложно было разобрать из ее взволнованного бормотания. Старик не спешил отвечать на вопрос, задумчиво сверяя прислужницу взглядом. Аум, помедлив и взвесив все «за» и «против», открыл было рот:

— Это…

— Отец Унира, — однако старик опередил его. Йой, шедшая к Энки с миской какого-то жидкого лекарственного средства, аж уронила ее от изумления, и травяная жидкость растеклась по полу. Старый заклинатель закатил глаза и раздраженно вздохнул. — Аккуратнее! — в его голосе послышалось недовольство.

— Вы… вы отец Унира?.. — не знала, как отреагировать прислужница. Мужчина пожал плечами.

— Я думал, со слухом у тебя все в порядке, — Йой на такое не стала огрызаться, а вежливо промолчала. И правильно сделала — старик, судя по всему, из тех людей, которым лишь дай повод поворчать. Ха… все-таки есть в Унире что-то от отца — манера держать себя, пожалуй… и этот твердый, но загадочный взгляд. Заклинатель затем кивнул в сторону Энки. — Можешь хоть от пуза накормить его травами и напоить настоями, они не помогут. На нем лежит проклятье.

— Но должно же быть средство… — мрачно и с неуверенностью произнесла Йой.

— Да, средство есть, — помедлив, кивнул старик, — но раздобыть его непросто.

Прислужница с любопытством воззрилась на заклинателя, однако не осмеливалась спросить напрямую, памятуя о скверном характере мужчины. Аум, однако, и без этого давно уж догадывался: единственный способ «излечить» всех от проклятья Иаду — уничтожить его. Однако избавиться от злосчастного листа бумаги не так уж и просто, учитывая, кто создатель… для этого понадобится обратится к господину Мори. И то не исключено, что господин окажется не в силах разрушить его. Кстати… где же оно?.. Неужто до сих пор при Унире? Ээээх, дело тогда дрянь…

Приметив, какое любопытство охватило Йой, старик специально потомил ее немного, затем, усмехнувшись, начал было:

— Это средство… — однако раздвижная дверь в жилище вдруг распахнулась с такой силой, что даже Энки частично очнулся от своего лихорадочного бреда и завопил, что это люди Уджа пришли за ним. Йой, естественно, бросилась ласково успокаивать его. Даже на лице угрюмого старика отразилось неподдельное удивление. Аума данное так же застало врасплох, и младшее божество резко подскочило, намереваясь заклинанием призвать водяной хлыст и броситься в атаку, однако, обернувшись, передумало, в изумлении приметив, что в дверной проеме стоял рыжеволосый здоровяк. Сложно было не узнать в нем старого знакомого, который в прежние годы куролесил даже поболее самого прислужника Мори.

— Рюу?!

Усатая детина, смотря на них не менее удивленно, чем они на него, открыл было рот, прищурился, вгляделся в Аума, затем, вскинув брови, воскликнул:

— Унир?!

— Унир?.. — с непониманием тихо спросила Йой, но ее вопрос утонул в громком смешке Рюу и его последовавшем возгласе: — Ну и ну! Ты же, вроде, пропал?! — здоровяк прошел в жилище, заняв собой немаленькое пространство. Вечно он принимает обличья, делающие его похожим на ходячую гору.

— Пропал?! Я?! Ха! Обойдетесь! — задорно усмехнулся Аум. Радость внезапной встречи со старым другом на время затмила мысли о прочих проблемах, однако кашель Энки, и то, что парнишка, поморщившись от их громких возгласов, лег к ним спиной и сжался в клубок, быстро вернули младшее божество с небес на землю.

Рюу, опомнившись и внимательно оглядев собравшуюся в доме компанию, нахмурился.

— У вас здесь… все в порядке?.. И где Унир? Я ищу его.

Аум скривил физиономию.

— Ну, как тебе сказать…

Все было очень далеко от «В порядке».

* * *

Йой.

Я не глупая и не слепая. Если даже на что-то не реагирую, это не значит, что этого вовсе не замечаю. Чувства Энки давно не были для меня загадкой. Однако предназначение свое нахожу в служении господину Уджа и не вижу смысла связывать себя узами с кем бы то ни было. Конечно, в борделе не знают, что на деле-то не являюсь обычной работницей, а состою в личной свите владельца, да только что это в сущности меняет?.. По крайней мере, в вопросах выбора супруга — ровным счетом ничего.

Меня не особо любят, это правда. Особенно женская часть борделя. Из-за того, что строгая, часто бывают недовольна (вполне обоснованно) и сую всюду нос. Однако стоит заметить — таковы мои обязанности как старшей по женскому персоналу. Хорошо, что хотя бы за проститутками следить не надо — вот уж была бы головная боль. С работницами-то подчас бывает несладко: то отлынивают, то берут и внезапно увольняются, то жалобы высказывают или даже сдают в письменном виде… и, конечно же, за спиной шепчутся, что, мол, такая молоденькая, а уже старшая в персонале — небось, через постель получила такую должность… Тьфу! Им бы всем получать должности, как я — через труд, войну, голод, издевательства отца, мороз,